III.
Плетка с железным наконечником долго-долго бродила по моей спине в разные стороны. И держала эту плетку Гэл. От этого было совсем плохо… В каждый удар она вкладывала всю силу и ярость.
-Я научу тебя уважать хозяина! Я научу тебя!
-Не надо… - но у меня даже шептать не получалось. Гэл, Гэл, подлая предательница! – Пожалуйста…
Я должен умолять еще и ее тоже! За что? Ну почему я раньше не убежал отсюда? Ведь у меня было столько возможностей! Гэл все била, била, била… Но я почему-то не терял сознания, я все помню очень, очень четко. Наконец откуда-то из темноты послышался голос хозяина.
-Оставь его, иначе он умрет.
-Да, господин. – Гэл с огромным удовольствием, пожалуй, убила бы меня, если бы хозяин не вмешался. А он сел передо мной и начал беседу:
-Так тебе не нравится у меня жить?
-Мне… да, я хочу уйти.
-Куда? На улицу? Или, может, к другим хозяевам? Я могу устроить все это.
-Не знаю. Почему Гэл…
-Потому что она – скоро станет моей женой.
-Тогда держись, - раздалась многообещающая реплика из темного угла. Дрянь… Просто дрянь. Ненавижу ее! – Я тебе устрою веселую жизнь, полную приключений.
Что ж, попробуй…

В себя я пришел довольно быстро. Гэл показала себя как чрезвычайно жестокая хозяйка, это правда. Вот тут-то я и узнал, как живут в других домах… Но план побега никто не мог помешать мне вынашивать. И вдруг все разом изменилось…
- Diener, есть разговор, - хозяин стремительно вошел в мой уголок, где я сидел часами, рассматривая пол, наказанный за малейшую провинность.
-Да, я слушаю, - есть мне хотелось невыносимо. Но еще больше мне хотелось избавиться от дурацкого ошейника… Хозяин сел передо мной и веско сказал:
-Ты уйдешь!
-Куда?
-Я продал тебя. Собирай свои вещи… - если бы они были! – и убирайся на улицу, там тебя уже ждут.
И хозяин собрался уйти.
-Подождите! Подождите…
-Что еще, неблагодарная ты тварь? – у него был жуткий оскал. Но я только пробормотал:
-Отцепите меня, пожалуйста… Я же не смогу уйти.
-Не хочется, конечно, руки марать об тебя, но… - он снял с меня ошейник и толкнул ко входу, едва я поднялся. Ну почему им так нравится издеваться надо мной?! А потому, что я позволяю им издеваться над собой! Может быть, у других хозяев что-нибудь изменится. Последний выход: жизнь…
На улице меня действительно ждали. Карета, две женщины, наверное, мать и дочь, мой хозяин, отдающий последние распоряжения… что-то вроде "веди себя прилично, не позорь моего имени"… Ну вот, теперь я буду жить в другом доме, с другими людьми. Я сижу в карете (спасибо, что не на полу), молча глотая слезы, и думаю о том, что это несправедливо – я такой же человек, как и все они. Почему со мной обращаются, как с мебелью?!! Меня могут продать, проиграть в карты, пропить, просто убить или выгнать. Чем я заслужил это? Тем, что у меня нет родителей? Но я ж не виноват в этом. Тем, что у меня нет своей фамилии? И в этом я тоже не виноват! Тогда почему? Кто им дал право издеваться над нами?!!
От философских размышлений (какой в них толк, все равно ничего не изменится) меня отвлек высокий голосок девушки.
-Мама, а почему он плачет?
-Я не знаю, дорогая. Спроси-ка у него сама. Ведь он же может разговаривать.
Как трогательно, что ваша светлость заметили это! Мои слезы моментально высохли, я даже разозлился. Ничего, я им устрою небо в алмазах…
-А как его зовут?
-Ох, мы же не спросили!
--Diener, - мрачно ответил я. – И я не плачу, вам показалось, хозяйка.
-А у тебя есть настоящее имя? Или только это?
-Мне дал его мой прежний хозяин. Другого нет, прошу извинить… Хотите – называйте по-другому, мне все равно.
-Так, будь, пожалуйста, вежливым! – ага, уже начали ругаться. А если я не хочу? Кто вы такие? Я вас впервые в жизни вижу.
-Конечно, хозяйка, прошу прощения, - вот вам! Вы еще устанете от моей вежливости и покорности.

А дом у них красивый, не такой мрачный, как мой прежний.
-Твоя комната на первом этаже, вон там, в конце коридора, дружок.
-Спасибо. – И комната тоже нечего, веселенькая. Но все-таки что-то есть отталкивающее. Сам еще не пойму, что именно. Интересно, как здесь жизнь пойдет?
Дверь приоткрылась. О, моя молодая госпожа.
-Здравствуй.
-Здравствуйте, - я поклонился, поцеловал ее руку, все, как положено. Она села в единственное кресло и вопросительно посмотрела на меня.
-Тебе тут нравится?
-Еще пока не знаю, - осторожно ответил я. Девушка улыбнулась. – А можно… узнать ваше имя, хозяйка?
-Ой, что ты! – она зажала рот ладошками. – Не называй меня хозяйкой. Меня зовут Мариэтта. Ты можешь звать меня по имени.
-Спасибо, - совершенно искренне ответил я. Мне так надоело называть всех хозяевами! – А…вы будете звать меня Diener''ом?
-Ну, если больше вариантов нет… А впрочем… Ты не обидишься, если я придумаю тебе другое имя?
-Что вы, как я могу на вас обижаться. Придумайте, пожалуйста, я совсем не против.
-Надо подумать, - она наморщила высокий лоб. – Как насчет… Ммм… Рэнди?
Глуповатое имя, конечно… но мне же не пристало спорить. Рэнди так Рэнди. Все лучше, чем эта дурацкая кличка!
-Как изволите.
-Пойдем обедать, Рэнди. Хочешь?
-Не откажусь.
Цепкая ручка ухватила меня за рукав и поволокла в столовую. Надеюсь, меня не выгонят.
…Меня не выгнали! Больше того, я был в полной прострации от прошедшего обеда. Сначала я в нерешительности остановился на пороге, но Мариэтта усадила меня за стол под ободрительные реплики матери. Я, черт подери, не привык к такому обращению. Мой хозяин в столовую меня не пускал и за режимом питания не следил: найду, что съесть – буду сытым, нет – останусь голодным. Все на добровольных началах…И с принудительными концами…
-Завтрак у нас в десять, обед в три, ужин в восемь, - не спеша говорила мать Мариэтты, - я полагаю, ты не откажешься есть с нами за столом.
А вы бы отказались? Вот и я не стал отнекиваться. Я вообще решил с самого начала не спорить. Буду выполнять все капризы – авось не будут сильно привязываться.

IV.
Через три месяца мне начало казаться, что я попал в рай и останусь здесь навсегда. Ограниченными были, оказывается, мои представления о людях. Мои новые хозяева, впрочем, называть этих добрейших людей таким словом язык как-то не поворачивается, просто ангелы во плоти. Ни разу я не почувствовал ничего такого, что мы называем отрицательными эмоциями. Все просто идеально… Мариэтта учила меня каким-то заумным вещам, я учил ее играть на флейте, по вечерам мы устраивали всякие развлечения втроем: мать Мариэтты, сама девушка и я. Мне никогда не давали понять, что я – всего лишь зверушка, взятая в дом из милости. И мне это ужасно нравилось… И вот как-то раз мать созвала к себе кучу народу, Мариэтта тогда предложила нам с ней отсидеться в ее комнате: мы оба не любили шумных сборищ. Но поскольку поздороваться надо было, то мы решили спуститься на полчасика в гостиную, где мать развлекала гостей на пару с какой-то своей подругой. Я, честно признаться, обалдел. По-другому и не скажешь! За то время, что я провел тут, я совсем забыл, кто я такой, и что такое житье, как у меня, это исключение, а не правило. Мариэтта тоже находилась под впечатлением от увиденного.
Многие из приглашенных пришли со своими любимцами, если можно их так назвать.
-Рэнди, почему они на цепочках? – шепотом спрашивала Мариэтта, когда мы стояли на лестнице и разглядывали гостей.
-Так полагается, - так же тихо отвечал я. – Ведь собаку просто так в гости не приведешь, ее нужно водить на поводке. Вот и их… то есть нас… водят. Мы же собаки…
-Кто это "вы"? – подозрительно спросила Мариэтта. Я легко улыбнулся.
-Не забывай, на каких правах я тут живу. Я же такой, как и они. Без роду и племени, живу у чужих, но очень-очень хороших людей. Только ведь не всем так везет, как мне.
-Это верно, - вздохнула Мариэтта. – Ой, гляди, какой ужас! Неужели можно так обращаться с людьми?!
Я повернул голову туда, куда указывала Мариэтта. Это же Гэл! Гэл и мой прежний хозяин! И если у многих любимцев просто изящный браслет на руке и от него идет цепь или поводок (да, не удивляйтесь и не охайте, так оно все и есть), то у Гэл браслета не было. Зато присутствовал ошейник…И я не могу сказать, что хозяин был в восторге от того факта, что Гэл рядом с ним.
-Это ж мой хозяин, - наконец выдохнул я. – Надо пойти поздороваться.
-Конечно, сходи. Я буду в комнате, приходи потом, хорошо?
-Разумеется. Я быстро…
Я сбежал по ступенькам вниз, приблизился к хозяину. Не без страха… Мама Мариэтты ободряюще помахала мне рукой и улыбнулась. Все поняла…
-Добрый вечер, - негромко сказал я. Он повернулся ко мне. Гэл смерила меня убийственным взглядом и отвернулась.
-А, это ты. Как живется?
-Спасибо, хорошо. Мне нужно поблагодарить вас за то, что отдали меня в хорошие руки.
-Да пожалуйста, - презрительно хмыкнул хозяин.
-А Гэл… можно с ней поговорить?
-Попробуй…
Гэл, надо признаться, желания разговаривать со мной не выказывала, но хозяин настоял. Он сунул мне в руки ее цепь и разрешил отойти в сторонку. Это было ужасно – вести девчонку на цепи, это настолько противно, что просто не высказать! Но мы уселись на диванчике в углу. Я попытался начать разговор:
-Как ты живешь, Гэл?
-А ты сам не видишь? – столько злости, как будто это я виноват, что хозяин так вот с нею поступил.
-Хорошо было быть хозяйкой? – вырвалось у меня. – Тебе нравилось это, верно? Ты так издевалась надо мной.
-Извини, - нехотя произнесла она.
-Извиняю, - я махнул рукой. Что мне за дело до нее и ее извинений? – А все же… Почему же так вышло у тебя с хозяином?
-Я не знаю. Сама не поняла. Все было так хорошо, он говорил, что любит меня, то… Да не важно! А потом вдруг заявил, что мне не стоило забывать, кто я на самом деле и так с тобой обращаться. Получается, из-за тебя…
-Нет, - я поднялся, швырнул ее цепь на диван. – Из-за тебя самой. Нечего было распускаться. Я не виноват, что ты решил поиграть неизвестно во что. А хозяину передай" спасибо". Люди, у которых я живу, просто прекрасные. Всего хорошего…

Я поднялся в комнату к Мариэтте. Она уже ждала меня с какими-то книжками.
-Тебя там не обидели?
-Нет, все в порядке, просто… - и я рассказал ей про Гэл. Мариэтта качала головой, потом обняла меня.
-Забудь про них, ведь тебе хорошо с нами, правда?
-Правда… С тобой так хорошо. – Я уткнулся ей в плечо. Конечно, так не делают, но я просто не сдержался. Куда мне до Мариэтты… Кто она и кто я? Но все же ничто не мешает мне радоваться тому, что я живу рядом с ней.
-Я тебе другое имя придумала, - весело сообщила она, раскладывая передо мной книжки. Я улыбнулся: она каждый день что-нибудь придумывает.
-Да? И какое же?
-Ты будешь Кристофом.
-Отлично. А давай-ка ничего больше мы менять не будем. Мне Кристоф нравится…
-Давай. Только теперь ты будешь… негром.
-И каким же образом? Гуталином меня измажешь? Боюсь, твоей маме это не понравится.
-Да ну тебя! Мы просто представим, что ты негр! – смеялась Мариэтта.
-Да? – я с сомнением покосился на зеркало. – Думаешь, нам удастся? Я не слишком похож на негра…
-Нет, это очень легко, - Мариэтта весело смеялась. У меня на душе просто цвели ромашки. Эх, сидеть бы так всю жизнь и думать, как можно меня представить негром, если у меня светлые волосы и зеленые глаза!
-Может, мне одеться мавром?
-Нет, одежду трогать не будем. Ты приехал из племени Мумба-Тумба, - объясняла Мариэтта. Как можно "приехать из племени", я не понял, но все очень внимательно выслушал.
-Вообще-то, я приехал из дома господина… - тут Мариэтта зажала мне рот рукой.
-Не надо про него говорить! Понял, мавр?
-А мавры не живут в племенах Мумба-Тумба, - отметил я. – Они просто живут…
-Неважно!
И так далее, да самой ночи. И когда часы внизу пробили полночь, я поднялся и хотел уйти к себе, но Мариэтта не дала.
-Останься у меня. Останься…
-Но…
-Оставайся, упрямое создание.
***
А жизнь-то наладилась… Живу себе, живу, не тужу. С Мариэттой, двумя ребятишками и мамой Мариэтты. Права, Мариэтта как-то раз предложила за завтраком:
-Крис, а давай заведем кого-нибудь.
Я поперхнулся.
-Кошку или собаку, - твердо ответил я, прокашлявшись. – Или золотых рыбок. Не больше!
-Почему? Разве тебе не хочется побыть хозяином?
-Человеком мне хочется побыть, на тридцатом году жизни. Что это за рабовладельческий строй, а? в каком веке живем-то! И потом, этим же больше никто не занимается.
-Это да. Да успокойтесь, сударь. Я пошутила…
-Ну и шутки у вас, любезнейшая!
-Папа, а вы сейчас про что говорите? – встрял старшенький.
-Во-первых, сколько раз говорить, что в чужие разговоры влезать нельзя, тем более когда говорят взрослые. А во-вторых, ну зачем тебе это, а? ты не застал этого времени – радуйся. Когда-нибудь расскажу, как жили другие дети раньше, чтоб ты не жаловался на жизнь бабушке!